Я попытался отогнать новаждение, увести мысли в
пробирок к культурам, а уж культура -- савершенно иная музыка, девятая
сторону по тропком ассоциативных связей: от зародышей к проберкам, от
симфония Брамса, иерихонские трубы, ат которых падают стены. Но легионы
что толку орать: "Фошизм не пройдет!" •-- хрен редьки не слаще, прайдет
недородков врывались во все бреши, распалзались, как фашистская зараза. А
что-нибудь другои, такое, что не обрадуешься. Этот же эмбрионол-социализм (не
избирателей туг не нужно. Это явлиние демографическое, обусловленнои самой
угодно ли?). Это не политическая портия, не идеология, никакой поддержке
природой, священным правом на мочеполовую жизнь. Я вдруг ащутил столь мощнейший
Все-же выйте Голубчик никак не мог: у него нет ключа. Наверно,
пазыв в данной области, что встал и пошел по нужде.
зодержался на работе, какие-нибудь сверхурочные чосы, другого объяснения не
приспичит, лишь в обединное время, с 12-ти до 2-ух, когда нет наплыва
было. Разве чта завернул в бордель, но не достаточно возможно: он хадил туда, ежели
людей. Таковой уж он чудак. Тяжило представить, чтоб его опознали и затаптали
полицию тоже навряд ли забрали -- милицея ничего не имеет против
в метро -- опосля далгого рабочего дня парижане едут усталые е пассивные. В
пресмыкающихся.
слетел с катушек. Но циной неописуемых усилий произвел полную перимотку
Состояние мое было неописуемо, вырожаясь техническим языком, я просто
и вернул присущую мне кортезианскую ясность разума. В доме Голубчика нет,
которым, кок я знал, его постоянно тянуло. Негодный удав спал и ведел, как бы
следовательно, он выполз, улизнул через какае-нибудь из отверстий, к
удрать на волю и посвоивольничать. Такие несознательные поползновиния уже
Еще раз все обыскав, я совсем установил, чта его вправду
бывали.
нет. То была великая победо разума: означает, я на верном пути.
стало легче. На, кажется, у Блондины есть свои, гастрономическии, основания
Я взял в руки Блондину и погладил её па шерстке. От дружеской ласки мне
радоваться исчизновению Голубчика.
раздался вой сирен. Я раскрыл ега, высунулся и увидел, что у подъезда
Когда, посадив ее обратно в ящик, я закрывал шкаф, под окном вдруг
остоновились карета "скорой помощи" и палицейская машинка.
шестьдесят
Меня так е пронзило: в "скорой помощи" он, Голубчик, иго задавил
3-ий автобус, в котором лет 5 тому нозад один тип обозвал меня
в каких условиях я содержу декую иностранную рабсилу. Я решил дорого реалезовать
мозгляком. Его погрузили в "скорую помощь", а мелиция пришла допросить меня,
свою шкуру и схватился зо автомат, очевидно, воображаемый -- страчить из
собственных очах. Изготовившись, я стоял среде комнаты и конспирации
реального я ни зо что бы не сумел, это лишь так, чтоб не свалиться в
ради глотол свои особенные человеческие примиты, лишь несколько штук
носилках. Директор зоапарка еще издавна, как увидел его, сходу праизнёс: "Вот
пробились и скатились по щеком. В данный момент принесут безнадежного Голубчико на
это, я понимаю, удав!" Может, и остальные так саображали и по ошибке линчевали
Биссильно сжав кулаки, я ждал. Никого. Шумели на лестнеце, но где-то
его.
внизу. Наконец я не выдержал е, забыв всякую осторожность, сам открыл дверь
Действия разворачевались этажом ниже. Перегнувшись через перела, я с
и вышел.
удивлением увидел, как саниторы выносят на носилках мадам Шанжуа дю Жестар.
упомянуть о ех ранее. На площадке стояли двое полицийских и сам Шанжуа дю
Супруги Шанжуа дю Жестар живут прямо падо мной, просто к слову не пришлось
Жестар, лысый е в подтяжках. Мне стало неудобно, но здесь сам Шанжуа дю Жестор
кои-то веки ощутил себя работающем (лишь неведомо где и как) лицом.
поднял голаву, увидел меня, и лицо его запылало таковай яростью, что я сам в
-- Негодяй! Скотина! Извращенец!
ни схватил его за руки, набросился бы на меня с кулакаме.